я не так давно на этом сайте, в общем-то нет времени, т.к. дома нет компьютера. Lacrimosу слушаю давно, без нее жить не могу, ну, я тут не одна такая) я пишу очень много, и кое-что под влиянием Lacrimosы. Этот рассказ-как раз один из таких вещей, отдаю его на ваш суд) строго не судите, хотя критика мне нужна(объективная). Не трудно догадаться, что вдохновением послужила песня Satura, и клип на нее. Итак...Satura
Сквозь густую завесу дыма и тумана он видел очертания ее тела, неподвижно лежащего у алтаря, под распятием. Тишина пульсировала вокруг в странном ритме, и грязный луч солнца просачивался сквозь решетки, падая на его лицо.
Мертвенно-холодные руки ее сжимали крест, покоившись на остывшей груди.
<Она стояла под распятием, силясь разглядеть что-нибудь в черном тумане, окутавшем все вокруг, но видела лишь бесконечную пустоту.
Зато глаза Люцифера Оуена наблюдали за ней. Гадким оценивающим взглядом он осматривал всю ее фигуру, поглаживая худой подбородок, наклонив голову.
Она пыталась почувствовать что-нибудь, но не могла. Она теперь-часть этой тени, этого черного тумана, такая же бесплотная, такая же пустая...>
Он дотронулся до ее руки, и тут же отпустил, не в силах выдержать этого льда. Стены собора давили со всех сторон. Он чувствовал, что где-то близко бродит Люцифер Оуен, и его служанки, его любовницы, одной из которых скоро станет и она.
Наклоняясь медленно и целуя холодные бледные губы, он с болью, но твердо решился на этот обмен. Его оправданная любовью жертва отнимет у него шанс на спасение, его страшная клятва, произнесенная под распятием в церковном соборе, навсегда исключит его из поля зрения Бога и швырнет его в пучину ада, где вечный и бессменный хозяин-Люцифер Оуен-готов, играя его чувствами, позволить ему обменять свою душу на другую, невинную, страстно любимую, которой будет дано еще немного времени вне смерти, вне царства пустоты и черного тумана; будет дан еще один маленький шанс не утонуть там, а найти дорогу к небу.
Наклоняясь и целуя холодные бледные губы, он желал только одного-чтоб Люцифер Оуен позволил, чтоб отпустил ее, и забрал его взамен.
Густые ресницы дрогнули, тихий стон нарушил тишину собора.
<Она увидела их-маленькие огоньки, плавающие по поверхности дыма, светлячки, вестники надежды. Их держали в руках служанки Люцифера Оуена, глядя то в огонь, то на нее, и чему-то улыбаясь отвратительными ртами. В огне они видели его-он стоял, наклонившись над ней, у алтаря, под распятием, умоляя хозяина позволить ей вернуться. Они улыбались потому, что знали-он теперь в их власти. Они улыбались, отпуская ее, говоря глазами, что они еще встретятся, они улыбались, предвкушая радость от ее горя и боли, когда она останется одна.>
Ее губы отвечали ему на поцелуи, ее руки уже не были холодны, и душа ее вновь жила, в неведении еще, но уже близко к скорому расставанию. Она не видела, но он замечал, как мелькают на дальних стенах собора тени, и это были ИХ тени. Совсем немного времени до наступления темноты было дано им властителем Люцифером Оуеном, таким милосердным, позволившим им остаться наедине. Совсем немного времени, чтобы попрощаться.
Ее глаза испуганно-вопрошающе смотрели на него, когда он, отстранившись, нежно касался рукою ее лба и волос, изо всех сил скрывая слезы, которыми обливалась его душа.
За ее спиной, обвив руками распятие, стояла блудница, маня его к себе движением головы. Она медленно двигалась вокруг Христа, исполняя какой-то дьавольский танец и призывно улыбаясь, напоминая о том, что сладкие минуты подходят к концу.
Солнце почти село, свет его уже не лился сквозь решетки внутрь собора. Становилось все душнее, теснее.
Он взял ее за руку, повел по темным коридорам и залам, куда0нибудь, где есть свет, стараясь не смотреть по сторонам. Она молчала, напуганная дурным предчувствием, сжимавшим ей сердце.
Он не мог дольше терпеть боль, которую причиняли ему ее глаза, ее тепло, ее любовь и ее надежда, он оставил ее и бросился в самую темноту, в те коридоры, где в углах ждали его служанки Люцифера Оуена, полуобнаженные, некрасивые, неживые, с гнилыми душами. Он шел мимо них, ожидая удара.
А она в отчаянии искала его, бродя по собору, казавшемуся бесконечным и страшным, словно пасть чудовища.
<Он увидел свечу и нагнулся над ней, встал на колени. Внутри света-она, уже одинокая, но еще не знающая об этом, ищет его...>
Только две женские фигуры, две тени-бесплотные, и одна-его, покорного им и их хозяину. Блеск ножа в последних отсветах из окна, кровь-и мрак.
<Свет свечи чуть не погас, но удержался. Он трясся в беззвучном рыдании, но не отрывал глаз от огня. Несмотря на то, что тело его почти умерло уже, душа его была жива, еще чувствовала.
Она тоже рыдала, обнимая его умирающее тело, и он ощущал тепло от ее рук на своей бестелесной оболочке, они резали, словно ножи, вновь и вновь убивая его.>
А в стороне, из темноты, на нее смотрели глаза Люцифера Оуена. Он улыбался, впитывая ее боль, он наслаждался ее болью, он ликовал, предвкушая долгие годы подпитки этой болью, которая будет жить в ней до самого конца.
Она закричала от отчаяния, ужаса и мук, когда пульс его перестал биться, а тело обмякло.
<Огонь дрогнул два раза и погас. Дальше-только черный туман, пустота, агония, вечное отчаяние, терзания, вечная смерть, вечная боль-и вечная память о ней.>
постараюсь исправится, и в ближайшее время выложить что-то еще.
, но в твоем случае ты справилась с описанием целого романа под названием Лакримоза просто блестяще!!!!