Жанр - Ангст. Вдохновил на написание новый альбом. не знаю, поймете ли вы сюжет *а я просто пыталась описать свои емоции*, но я прошу вас - прочитайте 
Пыталась писать без всякой злобы и желчи. просто очень уж впечатлил меня альбом. Прада. аж плакать хотелось...я просто написала то, что чувствовала в тот момент. Пы.Сы: извиняйте за концовку *это все книги Кинга виноваты*)). я правда не желаю смерти Тило
Да, и простите что так мало."Halt mich"
Светало... Над землей повисли тяжелые грозовые тучи. Воздух, казалось, стал плотнее, создавая неприятное чувство тревоги. Даже чайки, парящие под облаками, ощущали какое то беспокойство. Они проявляли апатию, все реже и реже делая взмахи крыльями. А внизу, разбиваясь о прибережные скалы, бушевало море. Волны, утратившие свою былую прозрачность, а ныне ставшие почти черными, мерно перекатывали раковины, вынося осколки на берег. Пахло солью, водорослями, и еще чем-то очень приятным, прохладным, словно утренняя роса. Казалось, ничто не нарушает девственную идиллию этого побережья. Но все же одинокий силуэт виднелся на вершине утеса, нависшего над водой…
Тило медленно поднял, успевшие отяжелеть веки. Подошвами ног он чувствовал влагу, приятную колкость молодой травы и крупинки песка, ветром занесенные на утес. До его ушей доносились крики, парящих над морем птиц, шум морских волн, и едва уловимый шепот листвы. Пара капель брызг попала на лицо Тило, и он окончательно очнулся от оцепенения, в коем до сих пор пребывал. Музыкант осмотрелся, но не увидел ничего ему ранее знакомого, что могло бы рассказать о его местонахождении. Но это и не беспокоило Тило. Необыкновенная легкость в теле заглушала все остальные чувства и дарила долгожданный покой. Он не помнил, как оказался здесь, но все мысли, словно, куда-то улетучились. Случившееся не поддавалось ни одному разумному объяснению.…Понемногу музыкант стал вспоминать маленькие детали своего прошлого, которые складывались в более или менее понятную картину. Теперь Тило осознал, кем является, и улыбнулся. Улыбка вышла немного вялой, так как он вспомнил кое-что еще…
В его сознании возникла Анне, трепетная, словно нежная вуаль. Такая, какую он запомнил навсегда. И неважно, что с тех пор она сильно изменилась, исчезла ее волшебная загадочность, которая всегда так манила Тило. Незаметно затихая и бледнея, ушла так же и любовь Анне к нему. Тило всегда замечал детали…От него не укрылась и ставшая уже привычной раздражительность Анне, и последовавшее за ней безразличие. По ночам, задыхаясь в приступах удушливого кашля, который обычно бывает у курильщиков, Тило краем глаза видел, как недовольно морщилась лежащая рядом Анне. И неужели он не замечал холод, так часто сквозивший в ее голосе, взгляде и вымученной улыбке?! Та, которую Тило называл своей Элодией, отбросила его прочь, как старую, надоевшую куклу. А он, собирая остатки сил, в своей израненной опустошенной душе, превращал свою боль и напрасную мольбу в строчки. Раньше его песни казались Тило шедеврами, но как же разочаровался он, поняв, что это были всего лишь жалкие попытки повернуть время вспять. И как же горько было осознавать, что все старания были напрасны. Но он любил…Любил и всегда прощал Анне, которая неизменно возвращалась к нему, после очередной интрижки. Возможно, она не осознавала, как медленно погибает от ее яда самый близкий человек. Тило все же понимал, что отчасти в этом виноват сам. Анне всего лишь хотела свободы, того, что ненароком он у нее отнял. Он заключил свою Элодию в клетку, а она не хотела принадлежать Музыканту. Ведь Анне была бабочкой – свободной и беспечной! Тило понимал это, но упорно пытался удержать ее. Раз за разом умирая и снова возрождаясь, словно феникс из пепла, он посвящал все песни ей. Но разве могут страдания Музыканта собрать все осколки давно разбитой хрустальной вазы?! И Тило становилось невыносимо больно следить за попытками Анне освободится из такого сладкого, но мучительного плена. Она всегда находилась в тени, а, как известно, бабочки погибают без солнечного света. Поэтому Он решил уйти сам. Не причиняя боли и лишних страданий той, которую до сих пор любил….
Две капли скатились по щекам, оставляя за собой влажный след. Как же хотелось закричать: « Halt mich, mein Leben, halt mich! » Но Тило понимал, что это бесполезно. Все мосты назад давно были сожжены, и лишь только теперь он понял это. Нет, Тило не жалел о своем прошлом, он понимал, что уйти необходимо. Но все же какая-то его часть желала остаться, просила, умоляла забыть всю боль и обиду. Первый раз в жизни Тило почувствовал, как разрывается сердце.…Какая ирония. Музыканту захотелось рассмеяться, но тишину нарушал лишь трепетно-злой смех одиночества. И впрямь – Einsamkeit. После всех надежд и страданий, это все, что у него осталось?! Иногда бывает полезно видеть намеки... Тило сделал глубокий вдох. Нет, не делай этого, нет! «Зачем обманывать самого себя?» - горькая ухмылка. Опомнись, Тило! Он медленно покачал головой: « Анне должна быть счастливой. Я больше не могу мучить ее» Последний раз он вспомнил, уже не его Элодию, последний раз воскресил ее образ в своем сознании. Все, точка? Нет…. Начало нового пути. Тило сделал шаг вперед – нога не нашла опоры…Отчаянно крикнула чайка, разбиваясь о скалы. Вода, в которую секунду назад упал Музыкант, окрасилась в алый цвет…
А в Шлирене, рядом с мирно спящей супругой, тихо умер от инфаркта солист популярной швейцарской группы Lacrimosa. Он так и не успел сказать, как ее любит. Тило, вообщем то, многого не успел. Он так и не выступил со своим новым альбомом, не узнал, как понравился «Sehnsucht» поклонникам. С последним вздохом, ушла из Музыканта жизнь, миллионами бабочек разлетаясь к звездам. На его губах играла блаженная улыбка. Он всегда будет помнить свою последнею любовь, ставшею для него смертельной. Почувствовав, какое то дуновение, Анне поплотнее закуталась в одеяло. Ей снился Тило, и она улыбалась во сне. Почувствовав внезапный порыв нежности, Анне свободной рукой обняла мужа. Она зарылась лицом в его волосы, и дала себе слово сказать утром, как она его любит. «Наверно, в последнее время я была слишком строга к Тило. Я исправлю эту ошибку завтра. Обязательно….» Она была счастлива. И лишь небо плакало внезапно начавшейся грозой.
