Зарисовка номер раз: Йенц встречает Вилле Вало.Однажды, теплым летним деньком, когда Анне Нурми, Тило Вольф и Йенц Леонхардт сидели в баре где-то в старой части Гамбурга и мирно беседовали, Анне Нурми проглотила то, что у нее было во рту, и сказала, как будто бы между прочим:
- Знаешь, Йенц, а я сегодня видела фигку.
- А чего она делала? - спросил Йенц.
Можно было подумать, что он ни капельки не удивился!
- Ну, просто дурью маялась, - сказала Анне, - По-моему, она меня не заметила.
- Я тоже одну как-то видел, - сказал Йенц. - Возможно, это была она. А может, и нет.
- Я тоже, - сказал Тило, недоумевая. «Вот если бы они Вилле Вало увидели – так спокойно бы не болтали» - подумал он.
- Их нечасто встретишь, - небрежно сказала Анне.
- Особенно сейчас, - сказал Йенц.
- Особенно в Гамбурге, - добавил Тило.
Потом они заговорили о чем-то другом, и вскоре пришла пора расходиться по домам. Анне пошла к тетушке, а Тило и Йенц решили ещё погулять. Сперва, пока они шли по улицам, они молчали; но когда они дошли до Альстера, у них завязался Очень Умный Разговор. Йенц говорил: «Понимаешь, Тило, что я хочу сказать? Ты меня уважаешь?» А Тило говорил: «Уважаю, Йенц, уважаю». Йенц говорил: «Но с другой стороны, Тило, мы не должны забывать». А Тило отвечал: «Совершенно верно, Йенц. Не понимаю, как я мог упустить это из виду».
И вот, как раз когда они дошли до Михеля, Тило оглянулся кругом и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал весьма торжественным тоном:
- Йенц, я что-то придумал.
- Что ты придумал, Тило?
- Я решил поймать Вилле Вало.
Сказав это, Тило Вольф несколько раз подряд кивнул головой. Он ожидал, что Йенц скажет: «Ну да!», или: «Да ну?», или: » Тило, не может быть!», или сделает какое-нибудь другое полезное замечание в этом духе, но Йенц ничего не сказал.
По правде говоря, Йенц огорчился, что не ему первому пришла в голову эта замечательная мысль.
- Я думаю поймать его, - сказал Тило, подождав еще немножко, - в западню. И это должна быть очень Хитрая Западня, так что тебе придется помочь мне, Йенц.
- Тило, - сказал Йенц, немедленно утешившись и почувствовав себя вполне счастливым, - я тебе, конечно, помогу. - А потом он сказал: - А как мы это сделаем?
И Тило ответил:
- В этом-то вся соль: как?
Они сели, чтобы обдумать свое предприятие. Первое, что пришло Тило в голову, - вырыть Очень Глубокую Яму, а потом Вилле Вало пойдет гулять и упадет в эту яму, и...
- Почему? - спросил Йенц.
- Что - почему? - сказал Тило.
- Почему он туда упадет?
Тило пожал плечами и сказал, что, ну, наверное, Вилле Вало будет гулять, сочиняя новый план захвата мира, и поглядывая по сторонам - не наигрывает ли, чисто случайно, Тило Вольф очередной шедевр, вот он и не заметит Толпы Фигок, пока те не побегут за ним с визгами. И вот тогда он точно упадет в Очень Глубокую Яму, а ведь будет уже поздно.
Йенц сказал, что это, конечно, очень хорошая Западня, но что, если фигки попадают вслед за ним?
Тило опять пожал плечами и сказал, что он об этом не подумал. Но тут же просиял и добавил, что, если фигки попадают вниз, тогда мир наверняка больше не увидит Вилле Вало.
Йенц сказал, что теперь ему все было ясно, и, по его мнению, это была бы очень-очень Хитрая Западня. Тило был весьма польщен, услышав это, и почувствовал, что Вилле Вало уже все равно, что пойман.
- Но, - сказал он, - осталось обдумать только одно, а именно: где надо выкопать Очень Глубокую Яму?
Йенц сказал, что лучше всего выкопать Яму перед самым носом Вилле Вало, как раз перед тем, как он в нее упадет.
- Но ведь он тогда увидит, как мы ее будем копать, - сказал Тило.
- Не увидит! Ведь он будет смотреть по сторонам!
- А вдруг он случайно посмотрит вниз? - сказал Тило. - Тогда он может обо всем догадаться...
Он долго размышлял, а потом грустно добавил:
- Да, это не так просто, как я думал. Наверно, поэтому Вилле Вало так сложно поймать...
- Наверно, поэтому, - согласился Йенц.
Они вздохнули и поднялись, а потом, подумав, опять сели, и все это время Тило говорил себе: «Эх, эх, если бы только я умел мыслить стратегически!..» Тило в глубине души был уверен, что поймать Вилле Вало можно, надо только, чтобы у охотника был Дедуктивный Склад Ума, а не Нотный...
- Предположим, - сказал он Йенцу, - ты бы хотел поймать меня. Как бы ты за это взялся?
- Ну, - сказал Йенц, - я бы вот как сделал: я бы сделал западню, и я бы поставил туда приманку - клавесин, на котором играл Моцарт. Ты бы его увидел и полез бы вниз, и...
- Да, я бы полез к нему туда, - взволнованно сказал Тило. - Только очень осторожно, чтобы не ушибиться. И я бы открыл крышку... сперва я бы провел пальцами по клавишам, нежно, смахивая вековую пыль.... понимаешь, а потом отошел бы в сторону и подумал бы немножко... а потом я бы вернулся, сел за клавесин, взял аккорд... а потом...
- Ну ладно, успокойся, успокойся. Главное - ты был бы в ловушке, и я бы мог тебя поймать. Так вот, первым делом надо подумать о том, что любит Вилле Вало. По-моему, красное вино, верно? Эй, Тило, очнись!
Тило, который тем временем совсем погряз в эротических...о, пардон, музыкальных фантазиях, очнулся и даже подскочил и сказал, что вино гораздо приманчивей, чем клавесин Моцарта. Йенц был другого мнения, и они чуть было не поспорили об этом; но Тило вовремя сообразил, что если они будут класть в ловушку клавесин, то придется ему делиться инструментом с Вилле Вало, а если они положат туда красное вино, то клавесин будет только его.
Поэтому он сказал: «Очень хорошо, значит, красное вино!»
- Значит, оно, - повторил Йенц для верности. - Я выкопаю яму, а ты сходишь за вином
- Отлично, - сказал Тило и побрел домой.
Придя домой, он налил себе большой-пребольшой бокал красного вина. На бутылке было написано «Моцартовка», но, чтобы удостовериться окончательно, Тило понюхал содержимое. Там действительно было вино.
- Но ручаться нельзя, - сказал Тило. - Я помню, Анне как-то сварила компот, так он точь-в-точь также пах.
Тило выдохнул и отпил из бокала.
- Да, - сказал он, переводя дыхание, - это оно. Сомневаться не приходится. Полная бутылка красного вина. Конечно, если только никто не подмешал туда компота - просто так, шутки ради. Может быть, мне лучше немного еще отпить... на случай... На тот случай, если Вилле Вало не любит компот... как и я... Ах! - И он глубоко вздохнул.- Нет, я не ошибся. Чистейшее красное вино сверху донизу!
Окончательно убедившись в этом, Тило понес бутылку к западне, и Йенц, выглянув из Очень Глубокой Ямы, спросил: «Принес?» А Тило сказал: «Да, но она не совсем полная». Йенц взболтал бутылку, посмотрел на нее и спросил: «Это все, что осталось?» А Тило сказал: «Да», потому что это была правда.
И вот Йенц поставил бутылку красного вина десятилетней выдержки на дно Ямы, вылез оттуда, и они пошли по домам.
- Ну, Тило, спокойной ночи, - сказал Йенц, когда они стояли возле дома, где временно снимал комнату Тило. - А завтра утром в шесть часов мы встретимся у Ямы и посмотрим, поймали ли мы Вилле Вало.
- До шести, Йенц. А веревка у тебя найдется?
- Нет. А зачем тебе понадобилась веревка?
- Чтобы связать его.
- Ох... А я думал, Вилле Вало мы возьмем для усиления состава...
- Фигки подошли бы, Вилле Вало может и не подойти. За него ручаться нельзя. Ну, спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Спустя несколько часов, когда ночь уже потихоньку убиралась восвояси, Тило внезапно проснулся от какого-то щемящего чувства и горьковатого привкуса во рту. У него уже бывало раньше это щемящее чувство, и он знал, что оно означает: нужно было опохмелиться.
Он поплелся к холодильнику, пошарил и нашел там пустоту.
«Это странно, - подумал он, - я же знаю, что у меня там была бутылка красного вина десятилетней выдержки. Полная бутылка с вином до самых краев, и на ней было написано «Моцартовка», чтобы я не ошибся. Очень, очень странно».
И он начал расхаживать по комнате взад и вперед, раздумывая, куда же могло подеваться вино, и ворча про себя песенку-ворчалку. Вот какую:
Куда девалось вино?
Ведь было сегодня утром оно!!
Он убежать никак не могло--
Ведь нету же ног у него!
Не могло уйти оно в темный лес,
Не могло взлететь под небеса...
Не могло, а все-таки исчезло!
Ну, это просто чудеса!
Он проворчал эту песню три раза и внезапно все вспомнил. Он же поставил бутылку в Хитрую Западню для Вилле Вало!
- Ай-ай-ай! - сказал Тило. - Вот что получается, когда чересчур заботишься о Вилле Вало!
И он снова лег в постель.
Но ему не спалось. Чем больше старался он уснуть, тем меньше у него получалось. Он попробовал считать Моцартов - иногда это очень неплохой способ, - но это не помогало. Он попробовал считать Вилле Вало, но это оказалось еще хуже, потому что каждый Вилле Вало, которого он считал, держал в руках бутылку с вином десятилетней выдержки и на глазах у Тило все выпивал дочиста! Несколько минут Тило лежал и молча страдал, но когда пятьсот восемьдесят седьмой Вилле Вало пьяно икнул и сказал: «Очень неплохое вино, пожалуй, лучшего я никогда не пробовал», Тило не выдержал. Он скатился с кровати, выбежал из дому и помчался прямиком к Западне.
В предрассветных сумерках здания казались грустными и одинокими; Очень Глубокая Яма казалась еще глубже, чем была, а бутылка с вином, стоявшая на дне, была совсем призрачной, словно тень. Но когда Тило подошел поближе, нос сказал ему, что тут, конечно, вино, и руки Тило сами потянулись к бутылке.
- Жалко-жалко, - сказал Тило, понюхав содержимое, - Вилле Вало почти все выпил!
Потом, подумав немножко, он добавил:
- Ах, нет, это я сам. Я позабыл.
К счастью, оказалось, что он выпил не все. На самом донышке бутылки оставалось еще немножко вина, и Тило, запрокинув голову, начал жадно пить и пить...
Тем временем Йенц тоже проснулся. Проснувшись, он сразу же сказал: «Ох». Потом, собравшись с духом, заявил: «Ну что же!.. Придется», - закончил он отважно. Но все поджилки у него тряслись, потому что в ушах у него гремело два страшных слова - Вилле Вало!
- Какой он, этот Вилле Вало?
- Неужели очень злой?
- Любит ли он бас-гитаристов?
- И как он их любит?..
- Если он любит, то, может быть, он все-таки не тронет красноволосого бас-гитариста, у которого есть дедушка по имени Кондратий Св.? Бедный Йенц не знал, как ответить на все эти вопросы. А ведь ему через какой-нибудь час предстояло впервые в жизни встретиться с настоящим Вилле Вало!
Может быть, лучше притвориться, что заболела голова, и не ходить? Но вдруг будет очень хорошая погода и никакого Вилле Вало в Западне не окажется, а он, Йенц, зря проваляется все утро в постели?
Что же делать?
И тут ему пришла в голову хитрая мысль. Он пойдет сейчас потихоньку к Очень Глубокой Яме, очень осторожно заглянет в западню и посмотрит, есть там Вилле Вало или нет. Если он там, то он, Йенц, вернется и ляжет в постель, а если нет, то он, конечно, не ляжет, а пойдет к Тило!..
И Йенц пошел. Сперва он думал, что, конечно, никакого Вилле Вало там не окажется; потом стал думать, что нет, наверно, окажется; когда же он подходил к западне, он был в этом совершенно уверен, потому что услышал, как тот вовсю ругается!
- Ой-ой-ой! - сказал Йенц. Ему очень захотелось убежать. Но он не мог. Раз он уже подошел так близко, нужно хоть одним глазком глянуть на живого Вилле Вало. И вот он осторожно подкрался сбоку к яме и заглянул туда...
А Тило тем временем, допил вино и понял, что то-то происходит не так. Вокруг него начали летать маленькие Моцарты с белыми прозрачными крылышками, и они пытались сыграть ему свое новое произведение, которое ещё никто-никто не слышал. Тило пытался воззвать к здравому смыслу каждого отдельного Моцарта, утверждая, что такого быть не могло – Моцарт ведь давно умер, а произведение-то новое… Потом он начал гоняться за ними, его ноги запутались, он упал и вывалялся в грязи так, что его бы и Анне не узнала.
Тило кричал: «Кыш!», кричал: «Помогите!», кричал и просто: «Ай-ай-ай», но все это не помогало. Он пытался поймать Моцартов, но это не помогало. Он пытался вылезти из западни, но, так как он не видел ничего, кроме Моцартов, и это не получалось.
Совсем измучившись, он поднял голову, издал отчаянный, жалобный вопль в лучших традициях альбома "Ангст"
И именно в этот момент Йенц заглянул в яму....
- Караул! Караул! - закричал Йенц. - Вилле Вало, ужасное Вилле Вало!!! - И он помчался прочь, так что только пятки засверкали, продолжая вопить: - Караул! Виллевастый ужовиль! Караул! Потасный Виллеужам! Вольпурген! Вольпурген! Карасный Валловиллям!..
Он вопил и сверкал пятками, пока не добежал до дома тетушки Анне.
- В чем дело, Йенц? - сказала Анне, выглянув из окна на страшные вопли.
- Ккк-карапот, - сказал Йенц, который так запыхался, что едва мог выговорить слово. - Ужо... волле... ВиллеВалло!
- Где?
- Вон там, - сказал Йенц, махнув рукой.
- Какой он?
- У-у-ужасный! Он пытался меня убить звуковой волной! Ну пря-мо, прямо... как... как не знаю кого! Он убил фигок - Яма ведь пустая! О боже, Анне - и съел!!!! Ни косточки не оставил!
- Ну, - сказала Анне, надевая туфли - я должна на него посмотреть. На этот позор финской нации. Пойдем.
Конечно, вдвоем с Анне Йенц не так сильно боялся. И они пошли.
- Слышишь, слышишь? Это он! - сказал Йенц испуганно, когда они подошли поближе.
- Что-то слышу, - сказала Анне.
Они слышали приглушенные ругательства. Это бедный Тило, наконец, поймал одного Моцарта. Только почему-то он больше смахивал на крота.
- Стой, дальше нельзя! - сказал Йенц. - Ой, как страшно!..
И вдруг Анне покатилась со смеху. Она хохотала и хохотала... хохотала и хохотала... И пока она хохотала, голова Тило показалась из Ямы.
И тут, наконец, Йенц понял, каким он был глупым. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил уйти из группы и стать солистом мальчиковой команды.
А Анне и Тило отправились завтракать.
- Тило! - сказала Анне.- Я тебя ужасно люблю!
- А я-то, как люблю – не пересказать! - сказал Тило.
_________________
To be contiuned